Футуристы. Первый журнал русских футуристов. № 1-2 - Страница 14

С этой стороны, мы, конечно, приветствуем проект наших критиков, уверенные, что Утопия Томаса Мора нечто рядом с Утопией г-жи Прессы. Мы даже согласны забыть, что обращением всей литературы в мумию уже издавна занимались «Мусагет», «Аполлон» и «Шиповник». Этот проект, несомненно урегулирует наш капиталистический строй и поможет более правильному распределению доходов. Ведь со скуки можно купить <нрзб.> И. Я. или Городецкого, а при некотором самогипнозе (Сила внутри нас. Высылается за три семикопеечные марки) можно убедить себя, что это стихи. Вот с этой то стороны мы и приветствуем либеральные тенденции вечно-юных, бодрых и оригинальных «Русских Ведомостей».

Egyx

Несколько слов г-ну Осоргину

В своей статье «Закат футуризма» г. Осоргин сообщает, что Россия это такая страна, «где всякому новому разумному или вздорному слову широко открыты двери». Добавим: поэтому в России «Ведомости» называются русскими, поэтому им двери широко открыты для слов г. Осоргина, поэтому г. Осоргин излагает свои мысли словами, а не спичечными коробками или булыжником из мостовой, т. к, в самом деле Россия не такая уж вздорная страна, что в ней широко открыты двери даже для вздорных булыжников. Далее г. Осоргин подводит итоги умершему (sic!) футуризму, сообщает, что «Габриэль д'Аннунцио, по собственному подсчету, ввел в литературный язык до 13 тысяч новых слов», радуется, что отечественные футуристы не выдвигают политической платформы, и высказывает еще целый ряд подобных откровений. Конечно, мы далеки от того, чтобы критиковать содержание статей г. Осоргина, ибо оно для «Русских Ведомостей» вообще не является обязательным, но не можем не порадовать ликующего вздорописца следующими сообщениями. Футуризм для Вас, г. Осоргин, не мог умереть по той простой причине, что он родился лишь для умных и культурных людей; затем: у нас Василиск Гнедов, «по собственному подсчету кладет в минуту 66.000 слов» (разве нас удивишь каким-то д'Аннунцио), соборный протодиакон г. Усть-Сысольск ходит раз в месяц в баню, московский союз водопроводчиков и канализаторов не предполагает устроить юбилейного чествования «Русских Ведомостей», а гг. Фриче и Козловский, выступив оппонентами на докладе г. Закржевского и вывернувшись там наизнанку, причем обнажился скрытый в их глубинах Сергей Яблоковский, благополучно продолжают сотрудничать в уважаемой газете.

Egyx

Николай Бурлюк

Открытое письмо гг. Луначарскому, Философову, Неведомскому

Я, к счастью, знаю, что такое взрослый столичный интеллигент. Я вижу его следы в жизни. Со дня рождения до смерти он проходит путь измены и, забыв тайну своей жизни, верит в «реальность».

Его ведет рука машинного разума, и не знает он что его «да» — «ад» для детства. Постепенно вытравилась душа в парах каменного мозга, и он мертв, — что нам до него, но это наш «критик». Он пишет о чем угодно, но, конечно, больше всего о живописи и литературе, и вот — душа поэта, ищущая загадки и бюро похоронных процессий и шума ветра, налагающая заклятие на каждый день, — во власти механизма, который забыл, что, может-быть, сегодня его последний день.

И вот, пока не пресеклась их жалкая жизнь среди забот о «дне», я попытаюсь усовестить эти самоуверенные ожесточенные души.

Гг. Философов, Луначарский, Неведомский и юный Левин!!!

Вот вы — взрослые умные люди, много жили и думали и, по всей вероятности, знаете, что некрасиво и глупо говорить о том, чему чужд и чего представить не можешь.

Нельзя же в самом деле так! А вы поступаете еще хуже! Публицисты на листах всех газет, вы нисходите до грубых и некультурных приемов. Послушайте, напр., г. Философова.

«Но на Бурлюков надежды нет никакой. До такой степени пошло и глупо все, что они пишут. И главное не смешно. А до крайности скучно, потому что на этой литературе. „скопца“ лежит печать скудоумия и вырождения. Такое зрелище всегда тягостно, так как тягостно смотреть на полубезумного ловкача Щетинина, смущающего малых сих».

Неужели после этого мы не будем видеть в ваших писаниях только цинизм зазнавшихся лакеев литературы.

Вы ругаете и унижаете моего брата Давида Давидовича, меня самого и наших милых друзей: Хлебникова, Маяковского, Лившица, и все потому, что вы не чувствуете поэзии и никогда не были поэтами. И вот мы, «дети» по вашему мнению, а по мнению некоторых маленьких философов «сумасшедшие и шарлатаны», просим на минутку оставить вожжи общества и послушать нас, «хулиганов» и «безумцев».

Вы, воспитанные под знаменем свободы слова со знанием диалектики и уместности сказанного, стараетесь убедить ваших читателей, что мы подонки Нашей родины. Как низкие и невоспитанные люди, вы, «делатели русской свободы», прибегаете к приемам вроде Нордау и д-ра Баженова, опозоривших себя идиотическими надругательствами над символистами. Одно дело сказать, что Блоки и др. — портные и им нужна дача на реке. Это Ваш чинопочитающий ум прекрасно понимает, но прибегать к провокаторским приемам, приемам, которые не находят других слов, кроме ругательств и инсинуаций — это недостойно людей.

Если бы вы тонули, я не пожалел бы жизни, спасая вас, а вы нам говорите грубости. Может-быть, я буду с вами знаком, и тогда вы поймете разницу между двумя типами выражений. Некоторые из вас борцы за свободу религии и труда и — вот какое позорное противоречие!! МЫ, ВАШИ БРАТЬЯ, а вы нас оскорбляете и унижаете за то, что мы не рабы и живем свободой. И если за нами идет молодежь нашей родины, то это ваша вина — вы были и есть азиаты, губящие все молодое и национальное. Вы лицо той старой России, которая пережила 1905 год — в вас душа гонителей истинного искусства — духовных крепостников Белинского, Писарева, Чернышевского.